Где сокровище ваше, там и сердце ваше

1. "Китаец последовательный оппортунист и предатель. Предаёт он всерьёз и вовсе не фиктивно, но сама логика постоянных предательств превращает его в броуновскую частицу, которую трудно использовать в долгоиграющих комбинациях. Китай это не шахматы, а бильярд. Оппортунизм здесь не продуманная доктрина, а следствие азиатской наивности. Хотя американцы и постарались обернуть примитивность китайцев в философскую обёртку «прагматизма».

Но причины не отменяют следствия – в итоге с китайцами колонизаторам работать сложно и сумасшедшая мельница предательств остановилась в Китае на положении максимальной национальной выгоды. Русские предавали неумело, неопрятно, тупо, и быстро потеряли сначала лицо, потом власть и, наконец, родину. Китайцы это делали с артистизмом, как бы резвяся и играя. Своё они часто получали, но это не отменяло схемы пьесы. Цирк, фарс, водевиль, игра на аккордеонах, а вовсе не радиоактивная «ленинградская симфония»...

Китаец предаёт легко и без сожаления, но эта лёгкость позволяет ему сохранить лицо. На самой глубине падения он вполне сознает, что всё ещё повернется десять раз, он сменить по кругу всех хозяев и останется при своём интересе. А интерес у него не такой уж и шкурный, как это кажется. Китаец любит родину и родню, для него очень важна идея преемственности и хорошая память о себе. Даже материальное благополучие, к которому он так стремится, итогом имеет оставление наследства потомкам. ЭТО вершина китайского бизнеса, а не нагибание конкурентов и не личное преуспеяние. Китаец трудолюбив и уже это плохо сочетается с предательством...

Индивидуально китаец подлец. Но это не подлый народ. Русские более всего ненавидят предательство, и, раз предав, не поднимаются никогда. Дальше – не хочу продолжать".

2. "Есть такое мнение, что русские считают самым тяжким грехом предательство...

Англичанин, меланхолично вонзающий нож в спину отца, или китаец, хитроумным образом вовлекающий лучшего друга в мятеж и потом подставляющий его правительственным войскам, или даже какой-нибудь негр, сдающий полицаям за дозу своего бразу – предают ДРУГОГО. Как правило, они это делают ради себя, и очень часто – ради сохранения своего достоинства. «Я был верен королю, но он меня оскорбил – и я провёл во дворец убийц, ибо моя честь стоит дороже верности». Вполне европейская мысль – но совсем не русская. Ибо русский предаёт именно СЕБЯ, а спасает - ШКУРУ. И после предательства от него остаётся именно эта самая «шкура». Во всяком случае, он так это ощущает.

Поэтому, кстати, настоящее полномасштабное предательство русский совершает ОДИН РАЗ. Потому что он у себя один...

Но что самое характерное – предав и пойдя в услужение к каким-нибудь сквернавцам и паразитам (неважно, от бескормицы или «питая тщетные надежды»), человек очень часто сохраняет какую-то унылую и скверную верность этим самым сквернавцам и паразитам. Потому что «куда уж я теперь-то от них».

…Есть такой благочестивый христианский сюжет: договор с дьяволом. Приходит человек к нечистому и приносит душу «под условие». Но при этом, конечно, рассчитывает, что как-нибудь обведёт нечистого вокруг пальца – и выгоду получит, и душу сбережёт. Нечистый, конечно, обставляет дело всякими крючками и хитростями, чтобы душа не вырвалась. А дальше – кто кого.

Так вот, русский (точнее, советский русской) сюжет на эту тему немыслим. Потому что нет интриги. Наш человек, заключивший договор с дьяволом, уж точно НИКУДА НЕ ДЕНЕТСЯ. И даже если к нему слетят ангелы и скажут – «мы тебя берём на небо, как Фауста», он на них посмотрит грустно и скажет – «не-а, я же обещал, ну как же я, всё уже, чего уж теперь-то».

И в ад пойдёт. Своими ножками, если что".

3. "У меня были иные, возможно, малопопулярные, принципы. Так же, как сейчас я не могу морально оправдать действий перевёртышей-власовцев в Праге в мае 1945-го, я и тогда считал, что если кто-то сотрудничает с немцами (или с кем-то еще), то он должен сотрудничать добросовестно".