| Просто так, но с прицелом на туманное будущее |
[May. 9th, 2016|12:59 am]
Григорий
|
Хочется что-то написать.
На мне висят два больших концептуальных текста, которые я даже, считай, не начинал.
Один из них имеет определённое отношение к военной теории, да. (А второй к "Сильмариллиону".)
О чём шла речь в предыдущем посте?
Что есть три подхода к военной теории.
Один заключается в том, что мы как бы берём несколько портретов, накладываем их друг на друга и убираем все несходные черты, но подчёркиваем всё общее, чтобы получить единый образ. В чём заключался уникальный полководческий стиль Александра Македонского, проглядывающий сквозь описания всех его кампаний и сражений? Что мы найдём общего у всех гениальных полководцев (одним из которых, безусловно, был Александр Македонский)? Для этого подхода особую роль играет составление смыслового ряда, где не будет случайных членов. Никаких сопоставлений вида "Гомер, Мильтон и Паниковский" - для того, чтобы сформулировать суть полководческого гения, нам нужны образцы настоящих гениев. Тут важен канон. И кстати, это работает и для самих военных теоретиков - чтобы сформулировать, что такое правильный подход к военной теории, надо составить список из лучших военных теоретиков. Например, Фуллер - он входит в канон "западной военной теории"? Для меня - да. И не только для меня, конечно же.
Итак, как мы описываем войну? Берём войны, которые вправе называться воинами, вычёркиваем всё частное и подчёркиваем всё общее. То, что останется, и будет сутью войны, как таковой.
Второй подход заключается в том, что война - это сложное многомерное понятие; мы можем брать отдельные её грани, проекции, и описывать их в сжатых формулах ("Девять изящных решений", etc.). Но это именно проекции одной фигуры: если хотите, это части слона, описание которых должно подтолкнуть нас к спонтанному осознанию того, что есть слон. С другой стороны, подобно голограмме, слепок целого может храниться в осколке; подобно фракталу, структура большой фигуры может воспроизводиться в самой мелкой её части. Войну можно увидеть в схватке двух борцов, в поединке двух фехтовальщиков, в воздушном бою двух истребителей, в партии в го. Природа конфликта неизменна, её нужно просто научиться видеть.
Наконец, третий подход заключается в рисовании графиков, всевозможных кривых. Мы проводим по листу прямую - это наш текущий момент. Мы рисуем с одной стороны от этой границы условную волнистую линию - это известное нам прошлое, истолкованное в том или ином духе. И вот на основании этого прошлого мы пытаемся продолжить ту же линию в будущее, за грань настоящего. Мир менялся, война менялась, мы видим это в прошлом: значит, мир будет меняться, война будет меняться, и это мы можем сказать о будущем. А это значит, что война меняется сейчас, граница настоящего постоянно смещается в будущее, и это-то и есть самое важное.
Не уверен, что стало понятнее :).
Впрочем, неважно.
Это всё бесконечная присказка вместо сути.
Если говорить о личном, то я воспринимаю военное теоретизирование, как красивую игру с негласными, неформулируемыми, но интуитивно постигаемыми правилами. Это, безусловно, философия, не наука. Но философия, плотно сидящая на "комиксе", на "картинках", то есть привязанная к некой вещественной модели реальности. Человек приходит на reddit.com, спрашивает - в чём разница между немецким блицкригом и советской теорией глубокой операции? Как ему ответить? Ему начали рисовать картинки, потому что в картинках вся суть. Для меня это важно, я бы даже хотел об этом ещё поговорить. Наверное.
Но возвращаясь к заявленной теме, красоту этой игры открыл мне Переслегин, в своих статьях девяностых годов, написанных, когда он ещё не стал отстоем. |
|
|
