"Мы не намерены подробно останавливаться на "Укрощении строптивой". Это единственная пьеса Шекспира, которую можно считать полным провалом, хотя "Тита Андроника", пожалуй, тоже следует признать неудачей. Сюжет "Укрощения строптивой" относится к жанру фарса, а Шекспир — не мастер фарса. Возможно, пьеса удалась бы Бену Джонсону, но у Шекспира другая стезя.
Какова природа фарса? Выведенные в фарсе персонажи должны обладать универсальностью — например, шут, строптивая; исполняющие их роли актеры — гениальностью. Суть фарса — в импровизации. Талантливый сочинитель фарсов немыслим без сотрудничества с исполнителями. В трагедии и комедии присутствует конфликт между свободой и необходимостью. В комедии этот конфликт находит разрешение, и свобода побеждает. Фарс — это чистая прихоть, и для необходимости здесь нет места. Вспомните Граучо, Чаплина, Грока. Персонажи фарса делают вещи, которые обычный человек может позволить себе разве что в ванной. Им доступно то, о чем обычный человек может только мечтать. Они открыто и осмысленно совершают поступки, которые на публике вытворял бы только безумец.
В мире живых людей подобное поведение неизбежно привело бы к страшным страданиям, и поэтому в фарсе так важно исключить малейший намек на индивидуальность персонажей. Актер представляет здесь не человека, а бога, который не способен страдать, — смиренного или гордого настолько, что потеря достоинства ничего для него не значит. Ему безразлично, что в него бросают торты с кремом или что его не любят. Персонаж фарса лишен памяти или дурных предчувствий. Он существует только в настоящем. Он — сущее тело, но тело тяжелое или легкое не само по себе, а как выражение его духа, будто у обретшего телесность ангела. Падая или теряя шляпу, он лишь делает вид, что его это волнует. На самом деле ему наплевать, ведь он желает того, что с ним происходит. Напротив, появление в фарсе живого человека приведет к катастрофе.
Катастрофа неминуема и в том случае, если сюжет фарса связан с серьезной темой. По этой причине неудачей оказался "Великий диктатор" Чаплина. Когда вы видите Чаплина с воздушным шаром или в цирюльне с Муссолини, может показаться, что Муссолини, в общем, не так уж плох и что он не мог обрекать людей на страдания. Но это не так. При виде Муссолини мы вспоминаем и о Гитлере: страдания, которые принесли они оба, волнуют нас слишком сильно.
В наши дни противоборство полов стало слишком серьезным вопросом, чтобы его можно было рассматривать в фарсовом ключе. В Англии дела обстоят так со времени принятия, в 1882 году, закона об имуществе замужних женщин. До того времени особых сомнений в главенстве мужчины не возникало. Вы и вообразить себе не можете, какое потрясение я испытал, впервые приехав в эту страну. В Англии все делается на благо мужчин, и если вы родились девочкой, вам просто не повезло. В Америке все делается на благо женщин, а мужчинам приходится несладко. Спустя неделю после приезда в Америку я зашел в бар и был удивлен, встретив там женщин без сопровождения. Меня это по-прежнему удивляет. В Англии женщины бесцветны. В Америке они интереснее мужчин. Они лучше образованны, более уверены в себе, с ними интереснее общаться. Правда, не исключено, что из-за их господствующего положения (а роль женщин постоянно растет) они более несчастны, чем готовы признать. Через пятьдесят лет большинство американских мужчин превратится в почетных жиголо.
Сегодня героине повести о противоборстве полов следует протестовать по-мужски. Катарину надлежало бы изобразить гротескной — физически и умственно. Петручио, напротив, должен выглядеть ужасно робким — совсем не человеком, который способен укротить строптивую. Шекспир несколько глубже рассматривает тему противоборства полов в "Бесплодных усилиях любви" и "Много шума из ничего" — пьесах, где его интересует конфликт между "я" мужчины и женщины, отношения любви-ненависти. Пытаясь укротить Катарину, Петручио прибегает к исключительно физическим способам воздействия и поэтому предстает совершенным хамом. Мы не понимаем, с чего вдруг она должна его полюбить. Страдания Катарины происходят из недейственности ее протестов. Ее последний монолог, в котором она покоряется Петручио (V. 2), — неубедителен или жалок.
Для фарса в "Укрощении строптивой" слишком много строк, и Шекспир сознавал это. Он хотел, чтобы "интродукция" проясняла и расширяла смысл пьесы, чтобы действие отражало мечты Кристофера Слая. Но пьеса получилась скучной. Либо робкий поначалу Петручио должен был напиться и укротить Катарину согласно ее же тайному желанию, либо Катарине, после ее прекрасного монолога, нужно было взять табурет и стукнуть Петручио по голове".
(Узнал об этом отсюда.)
И он неправ. Минусую Одена.
Да, мне хочется зайти с козырей и сразу сказать, что Оден был гомосексуалист, поэтому... ладно, нет. Не в этом дело.
"Это единственная пьеса Шекспира, которую можно считать полным провалом" - really? Он "Цимбелин" видел? Нет, и не об этом речь, хотя об этом я бы тоже хотел поговорить - "неудачные пьесы Шекспира" это целая самостоятельная тема.
Мало того, что меня чисто субъективно расстраивает критика "Укрощения строптивой". Меня расстраивает такая аргументация - именно потому, что я сам склонен к использованию подобного приёма. Сначала придумываются некоторые произвольные критерии, а потом на основании их выносится единственно верное суждение. Это как с французскими классицистами, которые критиковали Шекспира за то, что он не соблюдал классические единства. Пьесы Шекспира не соответствуют трём классическим единствам места, времени и действия, значит, эти пьесы плохие. Но это абсурдная постановка вопроса. Наоборот, Шекспир на деле доказал, что "классические единства" - это костыль для неумелого драматурга или сознательный выбор умелого, а никак не идол и не закон природы.
Вот столь же обоснованным является утверждение о том, что в комедии "присутствует конфликт между свободой и необходимостью", "конфликт находит разрешение, и свобода побеждает". "Горе от ума" - комедия, и "Ревизор" - комедия, но мне было бы сложно описать их в этих терминах. Во времена Шекспира принцип был прост - если пьеса закончилась и никто не умер, то это комедия. Разве этот критерий не точнее оденовского? В конце концов, комедия - это то, что веселит людей, что содержит в себе неуловимый элемент иронии.
Главное. Вот я нахожусь в 2016 году, а Оден - в 1946. Нас разделяет семьдесят лет, и за это время произошло всякое. Но главное - как он тогда, для себя, объяснял популярность этой пьесы? Я имею в виду, можно её не любить, но нельзя не признавать, что она известна и пользуется успехом, разве нет? Из той точки, где я нахожусь, я вижу, что "Укрощение строптивой" - третья по популярности шекспировская пьеса в России после "Гамлета" и "Ромео и Джульетты". Грегори Доран в начале двухтысячных говорил, что в Стратфорде-на-Эйвоне, мировой шекспировской столице, "Укрощение строптивой" за двадцать лет по количеству постановок вышло на второе место во всём шекспировском каноне. А чтобы выйти на второе место в шекспировском каноне, нужно потеснить кого-то из настоящих монстров. Три великие шекспировские комедии - "Укрощение строптивой", "Сон в летнюю ночь", "Двенадцатая ночь" (Shakespeare's Great Comedies). Как рэповал Nas, "Who's the best: Pac, Nas and B.I.G.? Ain't no best..." Можно ли сказать, что Бигги был неудачник и плохой рэпер, даже если он входит в тройку?
[Мне хочется вставить реплику о том, что Леонард из "Теории большого взрыва" обожает "Укрощение строптивой" и даже писал по этой комедии сочинение в старших классах - видео.]
Ещё раз. Утверждение вида ""Укрощение строптивой" - это не комедия, а фарс, а Шекспир не умел писать фарсы, следовательно, это неудачная пьеса", бессмысленно по форме и бесполезно, так как не объясняет, почему эта комедия всё-таки работает, как комедия. А если бы она не работала, её не пытались бы постоянно ставить, разве нет?
Автор дорогих моему сердцу поэм "September 1, 1939" и "The Shield of Achilles" меня расстроил.