Григорий (gest) wrote,
Григорий
gest

Categories:

"Далеко и обратно", ч.2

(...)

Вот мой любимый эпизод, когда Наташа, впервые увидев Старую Ладогу, прозревает какие-то высшие слои реальности (или вспоминает свою прошлую жизнь):

  "Папа молчал и зачарованно глядел на берег, а Наташе казалось, что вот распахнутся ворота кремля — и выедут оттуда тридцать витязей на огнедышащих сивках-бурках, и помчатся они вызволять Марью-царевну из колдовского Кощеева подземелья.
  И ещё неясная любовь к этой никогда не виданной, но такой знакомой, родной и чудесной земле рождалась в её маленьком, а может, не таком уж маленьком сердце.
  И ей показалось, что давным-давно она сама жила в этом городе, и спускалась к реке по воду, и видела этого чёрного ворона, насторожённо сидящего на шпиле башни…"


А дальше включается советская мимикрия:

"Впереди за лесом дымили трубы новых городов, новых заводов.
  — Что это такое чудесное? — шёпотом спросила Наташа.
  — Это наша родина, малыш, — ответил папа".


При этом, на иллюстрациях мы видим только старые церкви, никаких "новых городов и новых заводов" с дымящимися трубами художник не изобразил.

Или вот. "Бег" встречает на своём пути таинственного старика.

"Подошёл высокий старик с корявой палкой и потрёпанной сумкой.
  — Наверх идёшь, капитан?
  — Туда, — кивнул папа".


По описанию и иллюстрациям, это типичный калика перехожий, паломник по святым местам. Но это было бы идеологической диверсией, поэтому в ход опять идёт мимикрия - старик якобы идёт поклониться святыне советского государственного культа, братской могиле солдат Великой отечественной, где был похоронен его сын.

Именно с этого эпизода начинается заочное, а потом и очное сравнение "Бега" с "Астрой". Старик сначала просил помощи у катера "Астра", но "Астра" проплыла мимо, а "Бег" взял дедушку на борт и подвёз до нужного места. На берегах Пчёвжи "Бег" наконец-то встречается с "Астрой" лицом к лицу. Экипаж "Астры" - папа, мама и Вася; все они, очевидным образом, заражены вещизмом и потребительским отношением к жизни. Характерны их описания: глава семьи "важный", его жена "гордая", десятилетний сын "хмурый". Так как автор иронично называет семью с "Астры" "астронавтами", возникает соблазн связать это с противостоянием СССР и США. "Астра" вышла первой и опережает "Бег" во время пути ("А" - первая буква, "Б" - вторая, как первый и второй мир), но "Бег" первым возвращается домой, а "Астра" так и остаётся в дебрях "далеко", на Пчёвже. "Астра" не стала помогать старику, потенциальному волшебному помощнику, а значит, завалила, "профейлила" свой героический квест.

"Далеко" (папу колбасит, у него ломка, ему нужны грибы):

" — Эк-кое бесплодное место… — жаловался папа.
  — Разве в грибах дело? — говорила Наташа. — Посмотри, как здесь хорошо, и лес дремучий-дремучий, мы в жизни в таком не бывали, и дубы старые, большие и узловатые, как в волшебной сказке; вот берёзовая роща, весёлая и солнечная, мне такая снилась; ты подними глаза, посмотри на птичек!
  — Я должен найти гриб! — упрямился папа.
  — Ох, и трудно тебя воспитывать, — вздохнула Наташа.
  Они вышли к затенённому высокими деревьями озеру, и Наташе стало так мирно и ласково на душе, что она захотела остаться здесь на берегу с Мартыном и с папой на всю жизнь. Папа остановился, забыл про свои противные грибы и загляделся на тёмную воду, в которой приглушёнными красками отразились дубы, и небо, и облака.
  — Пап, это и есть наше «далеко»? — спросила Наташа.
  — Я согласен, — ответил папа".


Плохое "далеко":

  "Утром она сказала папе:
  — Я думала, это хорошее «Далеко», а это плохое «Далеко». Я не могу здесь жить и радоваться.
  — Понятно, — сказал папа.
  Он притащил Мартына и завёл мотор".


"Астра" теряет веру и остаётся в плохом "далеко":

" — Нет, — раздалось из-под платка. — Мы слушали сводку погоды. Везде дождь, везде холод и везде комары. Уж мы здесь переждём.
  — Тогда прощайте, — сказал папа и повернул штурвал.


Но ещё до этого между Наташей и Васей состоялся необыкновенно ёмкий разговор о природе двух систем:

" — Меня зовут Вася. Знаешь, это редко, у кого катер есть. Или машина. А в Америке бывают даже личные самолёты. Вот бы мне!
  — Далеко бы ты полетел? — поинтересовалась Наташа.
  — Я бы? Да куда захотел! — воскликнул Вася.
  — А куда бы ты захотел?
  — М-м-м… — Вася замялся. — Не знаю.
  — Туда и пешком дойдёшь, — махнула рукой Наташа, принесла спички и стала разжигать костёр".


Поднимается вопрос личной собственности. Действительно, у некоторых людей в СССР есть машины (см. фильм "Берегись автомобиля"). А у некоторых даже есть катера, например, у отца Наташи и отца Васи. Это их собственность, она стоит денег. Хотя поездка на катере маскируется под службу обществу ("Бег" подвёз старика и выручил рыбаков на Ладожском озере), всё равно очевидно, что папа Наташи при помощи катера удовлетворяет свои эгоистичные потребности. Зачем человек самолёт? А зачем человеку корабль?

Но столь же очевидно, что своего самолёта у советского человека быть не может. Мне сразу же захотелось вставить ссылку по теме:

"На днях в очередной раз с удовольствием посмотрел фильм «Последний дюйм». Наверняка многие люди моего возраста помнят эту картину, снятую на «Ленфильме» в 1958 году по одноименному рассказу Джеймса Олдриджа.

Фильм по тем временам был замечательный, да и сейчас он, на мой взгляд, смотрится ничуть не хуже. Одна только песня Бена «Тяжелым басом гремит фугас…» чего стоит. Но основная привлекательность сюжета для таких, как я, авиационных «уклонистов», всегда состояла в действиях главного героя.

Двенадцатилетний мальчик самостоятельно, следуя только отдельным указаниям тяжелораненого отца (пока тот не потерял сознание), с берега моря поднимает в воздух самолет, приводит его на аэродром и там достаточно благополучно сажает его. Самолет не очень-то большой, однако достаточно серьезный. По рассказу это американский легкий транспортный (пассажирский, 4-хместный) самолет Fairchild 24. В фильме его изображает наш Як-12, достаточно похожий на него по силуэту.

Однако, главная причина, почему я здесь вспомнил об этом фильме, не в его захватывающем сюжете, отличной игре актеров и даже не в самолете, который использовался для съемок. Главное в присутствии определенной экзотики. Сейчас она многим (особенно молодым людям) может показаться совсем незаметной, но в советское время все было иначе.

Самолет частный, летит туда и тогда, куда и когда захочет пилот, его собственник, и садится там, где ему нужно, хотя бы на том же берегу моря. Что тут скажешь… Америка.

Раньше в Советском Союзе об этом можно было только мечтать. Для многих простой автомобиль был объектом из области сладких грез, что уж тут говорить о собственном самолете и о полетах по принципу «куда и когда хочется».

Сама государственная система и идеология делали невозможным превращение самолета в СССР в объект индивидуального и массового пользования".


Крепостным самолёты не положены. Если при коммунизме у всех будут личные вертолёты, то люди на этих вертолётах будут сматываться из коммунизма.

Таким образом, на вопрос Наташи ("куда бы ты полетел?") существует однозначный ответ - в Америку, за железный занавес. Вася не решается озвучить подобное, но от своих меркантильных родителей он наверняка нахватался идей в духе поросёнка Петра. Встречная реплика Наташи, в свою очередь, может быть намёком на то, что советскую границу проще перейти, чем перелететь. Медленный путь надёжнее быстрого. Освобождение - это, в первую очередь, внутренний процесс. Освободивший свой дух человек сможет просочиться и сквозь колючую проволоку.

(продолжение следует...)
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 5 comments