| "Зелёные", попытка начать разговор |
[Mar. 30th, 2017|01:09 pm]
Григорий
|
""Прежде всего, людям нужна стабильность. Что толку в правилах, если социумы будут в вечном движении, то бишь хаосе? Дайте возможность желающим пожить спокойно в тихой гавани! Закон, порядок и справедливость, стабильность и уверенность в завтрашнем дне, вот чего они хотят и мы им это дадим."
"Зелёные", естественно" -  vasilisk_ (с).
Что мы знаем о "зелёных"? Вернее, что я знаю о "зелёных"?
Я понимаю, что как-то по-дурацки получается - я сначала говорю, что озвучу тезисы "коротенько, пунктиром, чтобы начать дискуссию", потом катаю простыню (простыни), потом начинаю авторитарно отрицать любое мнение, которое мне не нравится. А нравится мне, как правило, исключительно моё собственное мнение. Но что делать.
С "зелёными", в принципе, всё очевидно, но в этой очевидности, возможно, таится сложность.
"Зелёные" - это самая массовая политическая идеология нашего сеттинга. Примерно так, очень грубо: человечество будущего - это несколько миллиардов человек. Масштаб цифр: "зелёные" - миллиарды, "оранжевые" - сотни миллионов, "серые" - десятки миллионов, "фиолетовые" - миллионы. Естественно, те же "оранжевые" очень неоднородны. Скажем так, общая численность - это то, что у нас принято называть "золотым миллиардом" (жители благополучных стран), который обслуживает "платиновый миллион" (граждане в полном, политическом смысле слова), который выражает интересы "алмазной тысячи" (главы настоящих семейств и их ближайшие родственники-наследники). В жизни, как всегда, всё будет сложнее.
Стереотипный житель "зелёной" зоны описан fortunatus'ом в "Поздневековье", согласно тезису "моё "Поздневековье" - мир победивших зелёных".
Этот человек всю жизнь проводит в одном и том же здании-аркологии - гигантском городе-небоскрёбе. Вернее, он проводит всю жизнь в одном из секторов этого здания. Он работает с виртуальной информацией - сводит баланс, решает транспортные задачи, отдаёт команды автоматическим погрузчикам на складе (где он никогда не был), отслеживает сбои в функционировании роботизированной сборочной линии. Он принадлежит к одной из социально-приемлемых традиционных сект, которая удовлетворяет его духовные нужды.
"Он носил одежду из рециклированных тканей (удобную, но однообразно-стандартного покроя), а в его рационе не было мяса, которое стало дорогим деликатесом, да и вдобавок (почти всегда) запрещалось его религией... С точки зрения модерна, поздневековый человек был невеждой во всём, кроме своей специальности...
Человек поздневековья должен был ставить добрые отношения с другими и гармонию с собой выше личного успеха, проявлять скромность, уступчивость, самоконтроль, верность долгу и социальную ответственность. В общении полагалось проявлять изысканную, церемонную вежливость с оттенком самоуничижения. Считалось нормальным и желательным планировать свою жизнь и жизнь детей на десятилетия вперёд — при медленном темпе общественных изменений в этом не было ничего невозможного. Человеку модерна подобная жизнь показалась бы убийственно скучной, но люди начала поздневековья слишком хорошо помнили «нескучные» годы большого кризиса, а для их потомков статичное предсказуемое существование стало нормой".
Цитата в тему, из ЖЖ:
"Жить на одном месте - предприятие из увлекательнейших, - и, разумеется, одно из самых глубоких.
Чем дольше живёшь, не меняя пространственных координат, тем больше опыта аккумулирует в себе обитаемое пространство, тем более насыщается оттенками и подтекстами, тем более оно стереоскопично (и голографично: по любому его сколку восстанавливаешь всю свою, и не только свою, жизнь; каждый его фрагмент прозрачен до непроглядного дна и светится). Разумеется, к некоторому возрасту не избежать перенасыщения пространства этими подтекстами: оно, пространство, уже слова тебе в простоте не скажет, каждая его деталь подвергается бесконечному уточнению и превращается в овеществлённую память, уводит в воспоминания о воспоминаниях, в воспоминания о воспоминаниях о воспоминаниях..., каждая его черта самим своим существованием отсылает к томам примечаний и комментариев, которые ты не можешь не читать, хоть зажмурься: будешь считывать их всем телом, по рельефу, по объёмам воздуха. Пространство само превращается в твоё собственное тело; без него тело как таковое, не говоря о душе, утрачивает объём, становится лишь заготовкой, возможностью самого себя - лишь в привычном, накопленном обиталище обретая полноту реальности.
И ещё: живя в одном и том же пространстве долго-долго, однажды вдруг ловишь себя на мысли, что ведь оно - которое ты застала при рождении уже практически готовым - моложе тебя. Потому что куда более тебя, скоропреходящей, мимолётной, переполнено возможностями и своим огромным, уже неизвестным тебе, будущим.
И распахивается в это будущее так же безоглядно, как и полвека назад".
***
И вот тут я хотел бы вспомнить другой текст fortunatus'а, его реакцию на "1984" Оруэлла.
"– Америка – отдельное государство, – объяснил О'Брайен. – Партия руководит только Британскими островами. Океании не существует - точно так же как Евразии и Остазии.
Уинстон помолчал.
– Вы снова... играете со мной? Это не может быть правдой!
О'Брайен поморщился с досадой. Уинстон непроизвольно сжался.
– Уинстон, думай своей головой! Ты встречал в жизни хоть одного американца или бразильца? Видел в лондонском порту мексиканские или австралийские суда? Когда ты последний раз пил настоящий кофе, трогал ткань из настоящего хлопка? Между отдельными частями Океании нет никаких сношений. У неё нет ни столицы, ни правительства. Наша «провинция» имеет собственную армию, флот, спецслужбы, независимый аппарат пропаганды, свои органы планирования экономики. Разве государство с настолько самостоятельными провинциями могло бы существовать, а тем более вести тотальную войну?
– Но единая Партия, идеология ангсоца...
– А откуда ты знаешь, что где-то кроме Англии есть Партия? Из газеты «Таймс»? Из книги «Гольдштейна», написанной в соседнем отделе Минправды? А как ты думаешь, почему наша идеология называется «ангсоц», а не «океасоц»?"
Наш условный житель "зелёной зоны" не особо любопытен. Жизнь он проводит под адаптивным китайским файерволлом следующего поколения. С его точки зрения, весь мир живёт так, как живёт он, то есть, согласно описанию "Поздневековья". Его так учили - в прошлом было плохо, случилась страшная катастрофа, потому что предыдущие поколения человечества совершали ошибки и тратили невосполнимые ресурсы, но мы мудрые, мы умнее их, мы живём правильно. Он не особо рефлексирует тот факт, что мир не ограничивается территорией Порядка (родная аркология и другие подобные аркологии) и территорией Хаоса (где руины, трущобы, вымирающие бандиты-деграданты и религиозные фанатики). Даже в рамках той политической структуры и той идеологии, к которой он принадлежит, есть люди с совершенно иным жизненным опытом - философы, политики, солдаты, техники.
Понятно, что я пытаюсь сказать? |
|
|
