"Что до эволюции, то там вроде все просто - никакой эквифинальности (кроме разве что экологической) быть не должно. Все эти "законы развития", якобы неизбежно приводящие к появлению одних и тех же форм, включая человека - отмазка фантастов, у которых не хватает фантазии, чтобы описать по-настоящему Чужих, зато очень нужны коллизии с межпланетной любовью, засланцами-попаданцами и т. п. (при всем моем уважении и даже восхищении некоторыми из тех, кто разрабатывал эти темы). Да и читателям неинтересно читать, когда оно не просто не про людей, а про совсем-не-людей.
Ну, кроме фантастов был еще Любищев: «Я полагаю, что <...> на далеких планетах мы вправе ожидать организмы, которые мы отнесем к простейшим, кишечнополостным, аннелидам, членистоногим и даже насекомым». О Любищеве и его школе - разговор особый, здесь же достаточно сказать, что это его мнение было основано не на каких-либо фактических данных, а на "идеологии", т. е. общебиологических (и даже общефилософских) воззрениях: Александр Александрович был чистейшим платоником и, пожалуй, самым крупным сторонником номогенеза, т. е. идеи "эволюции на основе закономерностей".
Реальная же эволюция непредсказуема. Даже в эксперименте Ленски снова запущенная с такого-то момента эволюция кишечной палочки не повторяется. Хотя казалось бы - условия суперстабильные, множество теоретически возможных полезных мутаций ограничено... И однако же.
Но, оказывается, не все так просто. В последние несколько десятилетий палеонтологи стали все чаще замечать, что при формировании новых крупных и прогрессивных групп организмов их черты всякий раз возникали сразу в нескольких уже существовавших группах. Так в девонском периоде сразу несколько групп кистеперых рыб начали независимо приобретать признаки четвероногих существ. Нынешние наземные позвоночные – потомки только одной из этих линий, но и другие существовали на Земле достаточно долго и порой заходили довольно далеко в своей «тетраподизации». Точно так же на протяжении всего триасового периода несколько ветвей примитивных рептилий независимо друг от друга приобретают черты будущих млекопитающих (сформировавшихся в конце концов только в одной из этих ветвей), а в конце периода юрского разные семейства голосеменных растений начинают рваться в цветковые. Словно эволюция объявляла конкурс на лучшую модель, скажем, наземного позвоночного – и сразу несколько КБ предлагали свои проекты.
Но на это "но" есть свое "но": «конкурирующими КБ» почти всякий раз оказываются родственники, хоть и не очень близкие. Например, в амфибии рванули несколько групп именно кистеперых рыб, а не каких-либо иных. А вот признаки самих кистеперых возникли в эволюции лишь однажды. Не будь этой группы вовсе, позвоночные, конечно, рано или поздно все равно вышли бы на сушу – но в каких-то совсем иных формах. Так что новые представления не изгоняют из эволюции непредсказуемости – они только выносят ее на более ранние этапы.
Если же "на старт" выходят организмы более отдаленные друг от друга , то... уж какие там аннелиды на далеких планетах! Кабы в соревновании двух "попыток к многоклеточности" (вендской и кембрийской фаун) победила бы вендская, Землю бы сейчас населяли животные с другими типами симметрии - не говоря уж о совсем ином устройстве тела. И это - на одной и той же биохимической (нуклеиновые кислоты и белки) и структурной (эукариотная клетка) основе. Так что в эволюционной биологии эквифинальность если и существует, то скорее в умах некоторых эволюционистов (к настоящему времени - абсолютно маргинализованных), чем в самой эволюции".
Это к теме: 1, 2, 3.