Григорий (gest) wrote,
Григорий
gest

Categories:

Джейн Джекобс и Новый Обсидиан, вступление

Если окружающие нас неприятные события не являются поводом начать снова писать для читателей (если они у меня ещё остались), то ничто не является.

Ну да, я хотел вернуться к этому больше четырёх месяцев назад, но… неважно. Или осенью. Или летом. Господи, я несчастен. Но я соскучился по текстам.

Темы, какие у нас темы? Вообще, у меня есть одна сквозная тема – смысл вещей. Смысл слов. Смысл сюжетов. Поиск глубокого смысла, наше всё.

В целом, я хотел поговорить о теориях социального развития или социальной эволюции. О моей любви к таким механическим схемам. (Но помимо этого – советские фильмы, понятие «чести», стрелковое оружие, интересные сеттинги, Шекспир, наконец. У меня целый ворох разных историй.)

Но в данном случае, да, я хотел поговорить о социальной эволюции в контексте взглядов влиятельнейшей американской урбанистки Джейн Джекобс (1916-2006), как они изложены в книге «Экономика городов». Процитирую Википедию:

«В этой книге Джекобс описывает основные принципы экономического функционирования городов и вводит принцип городского импортозамещения. Джекобс утверждает, что именно города со времён неолита были движущей силой в научно-техническом развитии человечества, и что в городе, а не в деревне впервые могли сложиться предпосылки для начала одомашнивания животных и злаковых растений.»


Тут стоило бы о многом упомянуть.

[Забегая вперёд, скажу, что свои взгляды Джекобс проиллюстрировала мысленным экспериментом, на примере выдуманного ею «первого города на Земле», Нового Обсидиана. И это настолько хорошо, что я этот кусок перевёл. Да, текст переводили и издавали в России, так что где-то есть профессиональный перевод, но у меня эта книга есть только на английском.]

Пункт первый. В основе концепции Джекобс лежит фундаментальная разница между понятиями city («город в полном смысле слова») и town («город-городок»). Этого, в принципе, было достаточно, чтобы меня очаровать. Меня завораживают такие вещи: два разных слова, обозначающих одно и тоже, или одно и то же слово, означающее разные вещи для разных людей и в разном контексте. Потому что слова, в конечном счёте, сами по себе ничего не означают! Тут мы видим два английских слова, которые на русский могут быть переведены одним словом, «город». Но в английском это разные слова, а, следовательно, для Джекобс это были отдельные понятия, обозначающие принципиально разные вещи: город-city и город-town. Наши термины «большой город» и «маленький город» не вполне выражают стоящую за этим различием идею. В рамках концепции Джекобс, возможен (и исторически существовал) маленький city на несколько тысяч жителей, как возможны и крупные town’ы, где проживали бы сотни тысяч людей.

Иными словами, перед нами концепция, которая вряд ли могла бы родиться в русскоязычной среде. Разве человек, думающий на русском, стал бы размышлять о том, чем town отличается от city? Ответ на вопрос, «чем городок отличается от крупного города», кажется тривиальным и самоочевидным. И дело тут не только в языке, речь в самой нашей истории, о том образе истории и исторического процесса, который существует у нас в голове. Что само по себе интересная тема, и я хотел бы к ней когда-нибудь ещё вернуться.

Что для нас город?

Вроде как, наше слово происходит праиндоевропейского *gʰórdʰos («город, укреплённое поселение»), от *gʰerdʰ- («городить», «огораживать»), и родственно английскому yard («двор») и garden («сад»).

Город, град – это отгороженное место. Самоочевидно. Сразу возникает образ окружённого оградой поселения, где жители обороняются от враждебных чужаков. Или, допустим, у нас есть поселение (посад), в центре которого находится защищённая крепость (детинец, кремль, замок), куда жители прячутся в случае опасности. В конечном счёте, защищённое и отгороженное место – это место, где сидит местное начальство, контролирующее округу.

Латинское urbs (город, обнесённый стенами) – близкое понятие, но, возможно, происходит от другого индоевропейского корня, *werb-, со значениями «поворачивать», «сворачивать», «заворачивать», «сгибать». [Я обычно себе такого не позволяю, но правда же, возникает образ частокола, который закручивается сам вокруг себя, улиткой? Люди ведь не сразу научились делать хорошие крепостные ворота. Как было написано в одной странной книге, «древние верили, что стены Трои имели форму лабиринта».]

Скандинавское слово gard («крепость», «отгороженная территория», от древнегерманского gardaz) – родственно славянскому «городу», и, в общем, это одно и то же слово. Историческое скандинавское название Руси, Garðar или Garðaríki, означает «страна городов» или «страна градов-крепостей».

Германское burg-burh – близкое по смыслу, укрытие, укреплённое место, крепость.

Наконец, town – аналогично, от германского tun, «огороженное место», изначально, возможно, заимствованное из кельтского, со значением «укрепление на холме». В русском есть старое слово тын (частокол, забор), которое является древним заимствованием из германских языков и родственно английскому town.

City, в свою очередь, восходит к позднелатинскому civitas (тот же корень, что и в цивилизации), и вроде как, на уровне праиндоевропейских корней, это слово родственно русской «семье». С точки зрения изначального смысла, тут подразумевается некое гражданское сообщество, сообщество граждан (полития, республика и т.д.). Понятно, что Париж – это city (excusez-moi, la cité!), Лондон – city, а какой-нибудь маленький городок со смешным именем – нет.

Итак, если сильно огрублять, то наш город, исходя из нашей истории и языка, это такая оборонительная структура, в которой сидит местная власть. Городская экономика, в первую очередь, обеспечивает выполнение военно-политических задач. Города создаются (закладываются) верховным начальством именно с этой целью. Постоянная резиденция верховного начальства и является самым главным городом. 

Для Джекобс:

Town – это поселение, где живут люди. Отсюда её любимый пример с company town’ом, городком, построенным какой-нибудь компанией для своих работников, что близко понятию «моногорода». Допустим, есть какой-нибудь важный завод, шахта или иное предприятие. Рабочим и иным сотрудникам, а также их семьям, надо где-то жить, и для них возводят районы с домами. Жителям нужны школы, больницы, магазины, парикмахерские, полицейские участки, и всё это там есть, вместе с людьми, занятыми в тех или иных сферах обслуживания. Но это не город, т.е. не city. Моногорода, военные городки, закрытые «номерные» города советского типа, все они не являются городами в полном смысле слова (city), хотя, безусловно, это «тауны». И да, таун может вырасти в сити, а сити, в отдельных случаях, может деградировать до состояния тауна.

City – это мать и отец вещей. Города являются источником, центром и основным драйвером экономического развития, а также научно-технического прогресса. В городе существует созидательная городская экономика, т.е. старые типы трудовой деятельности в городе порождают новые типы трудовой деятельности, которые отпочковываются от старых и дополняют их. В городе появляются новые товары, в городе происходит импортозамещение, город меняет структуру своего экспорта и переживает взрывной рост (экономики, размеров, численности населения), что является уникальным свойством городов в полном смысле слова.

Но вот об этом нужно будет поговорить отдельно, а потом уже перейти к истории Нового Обсидиана.

(продолжение следует...)
Tags: социальная эволюция
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 8 comments