Император: Меня больше всего волнует именно отсутствие четкой цели. Империя наращивает мощь, достаточную, при правильном использовании, для противостояния всем остальным державам планеты. При этом конфигурация послевоенного мира для меня остается загадкой.
Советник: При этом ещё большей загадкой является то, зачем нужно это противостояние. Но раз мощь наращена, то такое противостояние становится неизбежным.
Император: Эта ситуация имела место быть уже после завершения завоевания Китая, что вгоняет лично меня в состояние странного диссонанса. Как будто я в темной комнате ищу черную кошку. А ее там нет и не было никогда.
Советник: Комнаты тоже нет. Всё это лишь удобные способы представления себя.
Император: Бессмысленность. Я могу все. Ну, почти. Но... Незачем. Точка невозвращения пройдена. Союзники не смогут разгромить мой флот. Только если навяжут генеральное сражение. Всем, что у них есть. А они не смогут. И полягут поодиночке. В Бирме я их буду держать и бомбить. Я могу занять Вашингтон, я могу добраться до Лондона. Но мне это ничего не даст. Это ничего не даст Японии.
Советник: Иногда нужно добиться сокрушительной победы, чтобы понять, что она тебе не нужна. Это глубоко правильно. Третий слой иероглифа "меч".
Император: Увы, ты прав. А я так и не успел ей насладиться. ...Китай. Это все Китай. Он добился своего. Проклятье! Как может все быть так переплетено?
Советник: И не такое бывает. Карма.
Император: Боги, что творится! Как Китай может добиваться своего даже в такой ситуации? Через слои реальностей, через...
Советник: А Китай ли это?
Император: Если не он - то кто? Кто может так тонко мстить?
Советник: Кто знает, что от Японии останется через 100 лет? Для Китая это не срок. Месть ли это?
Император: Это желудочный сок. И, конечно, месть. Очень тонкая. Для того, чтобы завоевать Китай, была нужна армия, равной которой в мире не было бы. Но после Китая уже не Империя управляла армией, а Армия - Империей.
Советник: Это на самом деле ты. Ты делал что-то, не понимая, зачем. Вот результат: получил неизвестно что.
Император: После того, как пал Тибет, всё было неизбежно. Это на самом деле была воронка. Уже тогда.