Чуть-чуть о Лефевре, теперь уже по материалам книги.
Сразу хочу сказать - книга начинается с фантастически крутой фразы:
"Ценные советы я получил от Карла Поппера. Долгий разговор с ним убедил меня, что я выбрал правильный путь, положив в основу теории не объективно наблюдаемые факты, а чисто интуитивные соображения".
Я считаю, что это стоит сделать официальным эпиграфом для всех написанных интелями книг. Наравне с классическим:
They said, "You have a blue guitar,
You do not play things as they are."
The man replied, "Things as they are
Are changed upon the blue guitar."
Теперь, любимая метафора Лефевра, которая иллюстрирует его восприятие "двух систем".
Было два замка, в котором жили бумажные человечки. Когда страшный дракон приблизился к одному замку, к нему вышел безоружный человечек (видимо, самый храбрый) и предложил дракону стать другом бумажных человечков. Дракон сжёг его своим пламенем и улетел. Затем он подобрался к другому замку. Из второго замка тоже вышел бумажный человечек - с мечом-иголкой в руке. Он вызвал дракона на бой, но дракон и его сжёг.
"Каждый замок канонизирует своего героя.
Проходят столетия, жители замков обнаруживают существование друг друга и сразу же вступают в идеологическую конфронтацию. Жители первого замка считают своего человечка истинным героем, а другого - слабым, потому что у него не хватило мужества выйти к дракону без оружия. Жители второго замка считают героем именно своего человечка и полагают, что первый человечек побоялся взять в руки шпагу и заискивал перед драконом.
Теперь спросим себя, кто из них прав, а кто ошибается? По кратком размышлении мы видим, что нет никаких рациональных оснований отдать предпочтение одной из этих точек зрения, но принять их обе одновременно тоже нельзя. Находясь в рамках науки, мы можем лишь зафиксировать существование двух таких различных нормативных образцов героического поведения.
В этой аллегорической истории отражен один факт, обнаруженный с помощью теоретической модели рефлексирующего субъекта. Существуют две различные этические системы. Герой первой из них склонен к жертвенному компромиссу, а герой второй к жертвенной борьбе".
(Потом он начинает делать из этого какие-то странные выводы, вроде как намекая на то, что рано или поздно американцы устроят русским атомный холокост, а потом будут очень-очень переживать по этому поводу. Ну да ладно.)
Итак, у Лефевра есть две этические системы.
Вторая, более древняя(!), считает, что цель оправдывает средства, и предпочитает конфликт компромиссу. Она нетерпима к людям, но терпима ко злу.
С точки зрения Первой этической системы (которая появилась второй) благородная цель не опрадывает недостойные средства, а компромисс всегда лучше конфликта. Надо быть терпимым к людям, но не ко злу.
Вторая этическая система считает, что главное - это быть хорошим, а Первая - что нельзя совершать зло.
США Лефевр связывает с Первой этической системой в её европейском варианте, в основе которого лежит "Нагорная проповедь"; СССР, по его мнению, опирался на одну из версий Второй, изложенную в "Моральном кодексе строителя коммунизма".
Всё это он иллюстрирует формулами булевой алгебры, которые я пропускал.
(Надо сказать, Лефевр изобрёл особый формальный язык для записи подобных проблем; там можно указать стороны, отношения между ними, то, как каждая сторона оценивает себя, партнёра и отношения между ними... то, как она оценивает восприятие партнёром этих же вещей... то, что она при этом думает о собственной рефлексии...)
Потом он стал использовать какую-то иную алгебру, внешне схожую с булевой, чтобы подсчитать "этические коэффициенты" и статусы. Нас это не должно волновать, важно отметить следующее.
В центре каждой этической системы находятся обыватели и герои. Названия условные, как и всё у Лефевра, но что есть, то есть. Обыватель знает, что хорошо, а что плохо (у него правильная этика), но всегда идёт по пути наименьшего сопротивления, подчиняется обстоятельствам. Он "минимизирует страдания" (опять же, термин Лефевра), и в связи с этим испытывает чувство вины. Обыватель преклоняется перед героем.
Герой - это тот, кто не готов поступиться принципами своей этической системы. Он готов перенести страдания, чтобы потом не испытывать чувства вины. Герой всегда чем-то жертвует (в предельном случае - собственной жизнью), зато он может сказать: "Я поступил правильно". Поэтому этический статус героя выше, чем статус обывателя.
Так как этические системы разные, то в Первой речь идёт о "жертвенном компромиссе", а во Второй - "о жертвенной борьбе", или жертвенном конфликте.
Выглядит это примерно так:
1) "Ты мне не нравишься, но я готов иметь с тобой дело" (протянутая рука)
2) "Ты мне нравишься, но я должен тебя убить" (*выстрел*)
Важно понимать, что в обоих примерах люди пошли на принцип, просто принципы у них разные.
Помимо героев и обывателей, есть ещё святые и лицемеры. Святой умудряется испытывать максимальные страдания и максимальное чувство вины. Святой ведёт себя, как герой, но при этом считает себя обывателем (в христианской терминологии - "грешником"). Его поведение безупречно, но сам он считает себя недостойным. Святой не может считать себя святым (в то время как герой знает, что он герой). Если взаимодействуют двое святых, каждый из них объективно оценивает партнёра (как святого) и принижает себя. Этический статус святого максимален. Главный советский святой - Ленин, потому что Ленин а) ненавидел врагов б) был "самым человечным человеком".
Лицемер - это такая законченная сволочь. Ради личных целей он готов нарушить все принципы соответствующей этической системы, но при этом считает своё поведение героическим - то есть не испытывает ни страданий, ни чувства вины. Этический статус лицемера минимален (равен нулю, кажется). Например, Мальчиш-Кибальчиш - герой Второй этической системы, Мальчиш-Плохиш - лицемер.
(Мальчиш-Плохиш рекламирует варенье-и-печенье, взгляд с точки зрения Первой этической системы.)
Так как принципы двух этических систем не совпадают, святые для одних кажутся другим обывателями, а чужие герои воспринимаются, как лицемеры. Например, миролюбивый и скромный святой "первых", "вторым" покажется "овцой", частью стада. А герой "вторых", фанатик, который а) не сомневается ни в себе, ни в своей оценке других людей, ни в своих взглядах на окружающую реальность, и при этом б) считает конфликт лучшим способом разрешения противоречий, "первыми" будет восприниматься, как настоящая неиллюзорная сволочь.
Так, сразу два замечания. Лефевр никак это не объясняет, но упоминает, что в ряде случаев герой второй этической системы будет вызывать восхищение и у носителей первой. Потому что он герой. А определённый подвид обывателей презирают и свои, и чужие.
Второе. "Герой", "святой", "обыватель" - это оценка этических статусов. Этический статус - это решение этического уравнения. Например, фанатик, который ни в чём не сомневается - один из примеров этического уравнения. Его решением в Первой этической системе будет статус лицемера, во Второй - статус героя. Но того же статуса можно добиться и другим путём (другим уравнением).
Да. О сомнениях. Сомнения в ситуации, а также в собственной оценке противника - сам факт размышлений о противнике! - повышает этический статус в Первой этической системе и понижает его во Второй. Не настолько, чтобы из героя стать обывателем, и наоборот, но ощутимо. Таким образом, во Второй этической системе настоящий герой никогда не сомневается в своих действиях, а в Первой сомневается всегда. Т.е. рефлексирует, представляет себя на месте партнёра-противника, и т.д.
Потом, пишет Лефевр, у определённого типа героев есть в запасе один гадкий трюк - повышение своего этического статуса за счёт партнёра. Допустим, речь о Второй этической системе. У нас есть два врага. При этом, один из об этом не догадывается, и считает, что отношения между ними дружественные. Второй знает, что они враги, знает, что враг считает его другом, и поддерживает в нём это заблуждение. Обманывать врагов - хорошо. В своей родной системе такой "обманщик" будет героем, с точки зрения Первой этической системы - лицемером.
Допустим, Бухарин считает, что они со Сталиным друзья. А Сталин знает, что они - враги (и это правда). Чья позиция героичней? Конечно, позиция Сталина! Потому что он умный, а Бухарин - дурак. Сталин знает, что в политике друзей нет.
Но Лефевр не объясняет, как эта ситуация выглядит в Первой этической системе. Ведь должно быть нечто обратное - два друга, из которых один считает второго своим врагом, а тот, благодаря этому, поднимает свой этический статус. Мне пришло в голову только отношения США и СССР, как стран; американцы провоцируют Советский Союз на действия, которые воспринимаются, как агрессивные, и за счёт этого заставляют считать себя героями: "Смотрите, какие козлы эти комми! Мы на их фоне - все в белом!"
Да, ни одна страна не является этически однородной. Лефевр говорил только об официальной идеологии СССР и США; носители разных систем жили и там, и там, а иногда даже приходили к власти в "чужой" стране. Например, Лефевр приводит в пример Никсона, как образец человека Второй этической системы. Для тех американцев, которые искрене верят в Первую, Никсон - лицемер. Логически рассуждая, можно предположить, что если бы Никсон стал генсеком СССР, наши "вторые" считали бы его героем, то есть крепким руководителем с твёрдой рукой.
Что у Лефевра практически не описано, по понятным причинам, так это взаимодействие представителей разных этических систем друг с другом.
На сегодня - всё. Пожалуй, этого мне хватит, чтобы писать остальные постинги по теме, ссылаясь на этот.