Например, Жаба:
"Жаба не такова - ей жалко потратить хоть что-нибудь из уже имеющегося даже на нужное дело, поскольку лучше синица в руках, чем журавль в небе и лишний геморрой в жопе. Когда же приходит Пиздец, Жаба предаётся самоедству за то, что не предусмотрела всего и соответствующим образом не подготовилась к приходу дорогого гостя. Впрочем, когда он запаздывает, Жаба тоже начинает себя чувствовать неуютно, поскольку смысл всей её деятельности как-то обесценивается...
Человек, которого задавила Жаба, может не спать ночь, мучительно размышляя, выгодно ли он купил доллары, или же следовало приобрести швейцарские кроны, или - если уж такие проблемы носителю Жабы не по карману - как бы сэкономить последние три сотни, чтобы дотянуть до пятницы. Это не значит, что таких проблем у данного человека вообще не существует - но Жаба их раздувает до уровня космических, а если их действительно нет - изобретает, благо это нетрудно: в конце концов, можно озаботиться роскошным надгробием из розового порфира. Или счастьем будущих внуков - но, как правило, не детей, и вообще никого из ближних".
Сравните с тем, как описывает советскую цивилизацию тот же
reincarnat (если вы его читаете), или с тем, о чём мечтает и что приписывает Северу 17ur. Похоже, правда?А девизы Жабы, по версии Харитонова? "Мало ли кому чего хочется!" и "Тебе что, больше всех надо?" - советчина, как она есть.
Впрочем, если говорить о чаемом Севере и его "пророках", то и Крылову не чужды жабьи нотки. Сравните:
"Теперь, думаю, понятно, почему русские ТАК несчастны. У нас всё счастье (а также и всё остальное) ОТЪЕЛИ ДРУГИЕ - как раз счастливые. Они ЗАЕЛИ НАШУ ДОЛЮ. Мы лежим на алтаре, и из нас точат кровь по капле - чтобы побольше выдоить. Долгая, мучительная смерть даёт больше дакшины, расширяет паёк - так как всякому мучительно умирающему даются свыше некие дополнительные силы (как последний шанс выжить). Выигрыш не то чтобы большой, но приятный: поскольку ничего ценнее дакшины в мире не существует (точнее, она является ЕДИНСТВЕННОЙ ценностью, в ней содержится всё: и сладость, и сила - это и рыба и удочка), то любое увеличение пайки бесконечно ценно".
и
"Жаба склонна переоценивать то, что человек имеет - и сокрушаться по поводу того, насколько мало он этого имеет... Когда же человек начинает себя сравнивать с другими, Жаба горестно сжимается, преуменьшая всё, что у человека есть в кармане и за душой. У других всегда всего больше, пироги пышнее, и вообще всего вдоволь.
Если свиной эгоизм вообще никак не связан с понятиям справедливости (Свинья этаких слов и не слыхивала), то Жаба обосновывает свой эгоизм именно идеей кошмарной несправедливости, из-за которой у всех густо, а у неё одной пусто".
Буревестник - дух имени Максима Горького, с этим всё понятно. С Чёрвём тоже, не зря Харитонов-Крылов сылается на Достоевского. Но тут, пожалуй, нужно пояснить.
Оппозиция Червя - Дракон. Вот как Подводный описывает Дракона:
"Как и все остальные тонкие фигуры, описываемые в данной главе, Дракон является социально наведенным, то есть потребность в личном самоутверждении присуща человеку именно как социальному индивиду, но не как духовной сущности ("блаженны нищие духом").
Тем не менее, социум, по крайней мере в его нынешнем виде, нуждается в том, чтобы его члены обладали честолюбием и стремились к социальному раскрытию своей личности - это альтернативный палке способ заставить человека трудиться на благо общества. Жажда социального признания, стремление к сбору максимального числа знаков любви, внимания и почитания, желание славы - из этих семян, посеянных социальным эгрегором, у человека вырастают программы подсознания, вызывающие к жизни Дракона самоутверждения".
То есть, человек в нормальном обществе вынужден развивать в себе честолюбие и чувство собственной значимости. Жёлтый обеспечивает человека социальной маской, но ведь маску нужно на что-то вешать, и тут уже на помощь приходит Дракон.
Но русское общество контролирует русского человека иным способом, а именно, радикально понижая его самооценку. По крайней мере, так считает Крылов:
"У русских дико занижена самооценка (почему и как – опять же читайте предыдущие серии). Человек с заниженной самооценкой патологически боится «сцены» и «внимания к себе». Для него оно болезненно. И если ему приходится это внимание привлекать и с ним работать, он это делает через немогу, корячась, мучаясь и ненавидя себя... Потому что ему хочется забиться в щель, и чтоб его никто не видел. А тут – ты должен домогаться до людей и чего-то от них хотеть, предлагать, и так далее. И они будут на тебя СМОТРЕТЬ. Видеть твой срам, твоё уродство, твою беспомощность и неловкость".
И, вуаля, на свет выполз очередной Червь.
Я уже упоминал мнение, что русским, как народу, не хватает окультуренного Жёлтого (в терминах Подводного). У Харитонова противоположность Жёлтого - Бурый, дух кондовости, и тут уж автор не пожалел красок. Водочка, килька в томате, портянки, семечки, ругань, "правда-матка", пьяные слёзы, русский дух... "Как и хитрость, кондовость является формой ненависти к уму, причем открытой, явной и наглой, поскольку нападает на ум не изнутри, а извне". Короче, наболело. "Штирлиц склонился над картой. Его неудержимо рвало на родину".
Бурый просто предельно советский. Например, Бурый воплощает архетип советского начальника:
"Одержимый Бурым человек легко узнаваем по выражению лица и лексике. Его (а на самом деле Бурого) любимая присказка: "Хватит, бля, тут, бля, рассусоливать, вы мне, бля, по-простому скажите, как оно там на самом деле, а то, бля, чего-то крутят, крутят, ничего понять нельзя!" На самом деле Бурый внушает своему хозяину недоверие как раз ко всему тому, что требует понимания (то есть внимания и соображения), а "настоящая правда" для него - это что-то такое, что никакого понимания (то есть работы ума) как раз не требует".
И наоборот, статус человека в советском коллективе определяется процентным содержанием Бурого в крови:
"В этом смысле Бурый - "коллективист", за какового себя и любит выдавать. Но за внешним радушием Бурого скрывается все то же самое главное его свойство: подозревать всех в обмане и умничаньи, так что собеседник он довольно неприятный. Всячески поощряя человека к общению ("не сиди один, как сыч, не сиди, к людям иди, к людям!.."), он одновременно не позволяет ему думать о других. Особенно ненавистны ему пристойность и правила приличия: "неча, бля, рассусоливать да церемонничать, бля, мы, чай, простые, какие есть, бля, без этих всяких там, бля, хитростей"...
"Те что, бля, больше всех надо?" - грозно вопрошает Бурый. "Жисть, она, бля, такая, какая есть, бля, и не хуя тут разводить!" - трясет он за плечи человека, задумавшегося о том, почему у него все так плохо и гадко. Если же тот не оставляет раздумий, Бурый присаживается к нему на левое плечо, и начинает приставать. "Давай, бля, мужик, поговорим по жизни", - начинает он свою задушевную беседу. "Ты, бля, чегой-то там хитрое крутишь, от этого-то все твои беды и заморочки", - убеждает он. "А я тебе вот что скажу - ты, это, бля, от жизни бегаешь. Сидишь тут, как сыч, свету белого не видишь. Сходи к друзьям, выпей водочки, поговори за жизнь - сразу легше станет. Жисть - она штука такая, с ней хитрить бестолку, она, бля, какая есть - такая она и есть, и ничего ты с этим не сделаешь, хоть ты тут, бля, думай, хоть ты тут не думай, а ее не обманешь..."
Убрать из текста неопределённый артикль "бля", и перед нами отрывок из производственного романа про заводскую жизнь, хоть сейчас предлагай его
arsenikum'у в качестве культурного артефакта советской цивилизации. Сложнее понять, почему в паре Чёрный-Слизень (агрессия и подлость) советскому мифу достался именно Слизень. Поэтому Харитонов решает внести ясность:
"Пара "Чёрный-Слизень" играет немалую роль в общественых делах. В частности, на ней основана любая общественная иерархия, - особенно в древних военно-аристократических обществах, где аристократия обуяна общественным Чёрным, а низшие классы инвольтируются общественым же Слизнем. В результате мы видим агрессивную верхушку и жалких, задавленных простолюдинов, при том не вызывающих ни малейшего сочувствия в силу их "подлого нрава"".
То есть, выбор между кшатриями и шудрами. Тогда, конечно, СССР обязан встать на сторону эксплуатируемых в их борьбе эксплуататорами. Это, кстати, позволяет ввести ещё одно измерение - помимо оси Восток-Запад (в геополитическом смысле), здесь заявлена ось верх-низ (в социальном смысле). Свинья барыня, а Жаба - служанка; Дракон царь, а Червь - раб; Чёрный аристократия, а Слизень - толпа.
Итак.
С одной стороны, текст Харитонова можно понять следующим образом. СССР объявил войну западным демонам. Свинье (культ потребления), Змею (порок, цинизм, профанация), Дракону (честолюбие, самомнение, иллюзия самодостаточности отдельной личности), Жёлтому (реклама, гламур, "они за деньги улыбаются!") и Чёрному (агрессия, комплекс превосходства, милитаризм).
Нельзя отрицать, что в этой борьбе Советский Союз достиг определённых успехов. Например, СССР тратил невероятные деньги на оборону, содержал огромную армию, но при этом никаких признаков воинского культа не обнаруживается, никаких зацепок для коллективного Чёрного.
arsenikum: "Все эти военные «вкусности», которые заставляют биться «мальчишеские сердца» мужчин любого возраста, всё это доставалось Америке (и немного прочему НАТО)... «Поджигатели войны», «культ силы», зловеще и притягательно... А у нас всё иначе. Передача «Служу Советскому Союзу»: ...самолеты только издали, зато крупно – опрятные койки в казарме, улыбающийся кашевар, свежевымытый плац... Они бы хотя бы подумали, каким хочется выглядеть в глазах окружающих обычному подростку: «великим и ужасным» или «белым и пушистым»".Действитвительно, в зрелой советской культуре образ "истинного кшатрия" (хорошего, нехорошего, это другой вопрос) однозначно связывался с чужими и врагами, например, с американцами. ("Шесть высоких блондинов в зеленых беретах и желто-зеленых маскировочных костюмах, с меченными шрамами лицами" и далее по тексту.)
Из изначальной "семёрки" Союзу достался только Серый (ну правильно, не на Торопыжку же ставить, с его вечным бегом по кругу?). Разросшийся коллективный Серый, похоже, СССР и погубил - исчезла радость жизни, исчез смысл существования, и Союз покончил жизнь самоубийством.
Под другим углом, кажется, смысл тут в другом. Крылов-Харитонов утверждает, что русские - это особые люди, а может, и не совсем люди, как таковые. Общечеловеческие демоны Подводного не могут быть нашими - ведь, как я уже упоминал, они складываются в классический образ чёрта. А классический чёрт для нас - иностранец, Воланд, о чём писал ещё Галковский. То же Галковский утверждал, что настоящих русских бесов нам показали только большевики во главе с Лениным. Вот Харитонов этих бесов и описал.
Попробуем совместить. Получится следующее. СССР и советская культура бежали от одних демонов, но в итоге попали в лапы другим, которые оказались ещё гаже. При этом, никакой возможности победить первых не было, потому что в конечном счёте "наши" демоны подчинялись западным. Всё-таки, главный европейский дьявол - павший аристократ. Драконьи крылья, змеиные извивы, матово-чёрная и золотисто-жёлтая чешуя... Его потомки, младшие демоны, если суметь их приручить, делают человека сильнее, увереннее, выше. А у нас что? Если объединить описания Харитонова, получится помесь слизня, червя и жабы, покрытая сучковатой бурой корой и окружённая серой аурой тоски и уныния, но с двумя белыми птичьими крыльями, из-за которых оно считает себя ангелом. Такое, хм, способно вдохновить только Лавкрафта. Естественно, что Крылов-Харитонов выступает на стороне западных демонов и породившей их культуры.
По крайней мере, так можно истолковать его текст.
(продолжение следует...)