"Записки Толконюка ярко высвечивают и характерное для советских командиров пренебрежение профессионализмом, подмену его "волевизмом". Пример этого - постоянное стремление наступать, не накопив необходимого для надёжного подавления огневых средств обороны количества снарядов: на Западном фронте так было и при попытке прорвать в конце марта 1943-го позицию "Бюффель", на которую отошли немецкие войска, оставившие ржевско-вяземский выступ, и в Смоленской операции в августе 1943-го, и в бесчисленных наступлениях под Оршей и Витебском в октябре 1943 - марте 1944 года. В результате пехота и танки раз за разом посылались под огонь оставшихся неподавленными немецких пулемётов, орудий и минометов. "Сколько не поднимались в атаку, - вспоминал писатель Олег Смирнов о январских боях 1944-го под Оршей, - немцы укладывали страшенным огнём. Нигде после я подобных потерь не видывал: труп на трупе - закаменевшие, занесённые снегом. Ими были забиты нейтралка, окопы и траншеи...". Типичная реакция на это советского командования хорошо видна из рассказа Толконюка о попытке прорыва позиции "Бюффель": "Командарм ещё во что-то верит, ему не хочется так вот, сразу, признавать неудачу, и он понукает командиров соединений, требует, упрекает. В течении дня неоднократно предпринимаются усилия возобновить атаку, но она каждый раз захлёбывается в первые минуты". Примерно так же реагирует на предложение прекратить не обеспеченное силами и средствами наступление и командующий Западным фронтом генерал армии Василии Данилович Соколовский в феврале 1944-го: "Наступать будем".
В основе этой замены профессионализма "волевизмом" лежала низкая культура мышления, - когда из всех способов решения задачи выбирается не наиболее эффективный, а наименее мудрённый, требующий наименьшей затраты умственных усилий. При подобном подходе в поле зрения, естественно, оказывается только та часть проблемы, которая находится на переднем плане, видна, что называется, невооружённым глазом, но которая не перестаёт от этого быть лишь одной из многих... Понятное желание как можно быстрее выиграть войну у руководителей с низкой культурой мышления оборачивалось усвоением лишь той, лежащей на поверхности, идеи, что победа достигается наступательными действиями, и они стремятся наступать и наступать, наступать - во что бы то ни стало! Отсюда и нежелание тщательно подготовить наступательную операцию: ведь то же накопление достаточного количества снарядов требует времени, а значит, отодвигает и завершение войны.
Низкая культура мышления не позволяет осознать, что не обеспеченное силами и средствами наступление всё равно провалится и не ускорит, а, наоборот, затянет окончание войны: чтобы добиться реального успеха, всё равно потребуется оперативная пауза для накопления боеприпасов, но начнётся она уже после той недели или месяца, которые будут зря потрачены на неподготовленное наступление. Низкая культура мышления не позволяет понять, что "активность ради активности" не приблизит, а затянет конец войны: ведь полезный эффект приносят отнюдь не любые действия, а вот затрат людских и материальных ресурсов они требуют все.
Низкая культура мышления не позволяет осознать, что если достигнутые в ходе наступления рубежи находятся (как в 33-й армии по завершении Ржевско-Вяземской операции 1943 года) в низинах, которые не только просмативаются противником, но и заливаются талой водой, то на удержание их уйдёт больше сил и средств, чем на повторное овладение ими после отхода на более удобные позиции, и что, следовательно, конца войны запрет отходить с таких рубежей не приблизит, а отодвинет: на восстановление перемолотых в бессмысленных боях частей нужно время.
В свою очередь, низкая культура мышления советского командования сформировалась как из-за нехватки у него в целом общего образования, которое развивает привычку напрягать мысль, так, безусловно, и под воздействием повседневной практики партии, слишком часто абсолютизировавшей значение такого фактора, как воля, и не желавшей считаться с объективной реальностью (вспомните лозунг: "Нет таких крепостей, которые бы не смогли взять большевики"). Вполне убедительным выглядит, например,мнение историка флота А. В. Платонова о мотивах, побудивших командира 1-го дивизиона подводных лодок Северного флота капитана 2 ранга М. И. Гаджиева приказать 12 мая 1942 года командиру лодки "К-23" атаковать немецкий конвой из надводного положения артиллерией. Всплыв и оказавшись на виду, "К-23" была потоплена. Теория "уже однозначно высказалась о нецелесообразности таких решений"; "всё это, безусловно, комдив знал, но был советским человеком, воспитанным в духе превосходства социалистической целесообразности над законами или правилами: нельзя, но если очень хочется, то можно". Вот и генерал Гордов ещё в 1944-м упорно "не хотел верить расчётам", доказывающим невыполнимость из-за нехватки снарядов его приказа о разрушении артогнём полотна железной дороги..."
Опять же, я давно хотел выложить этот текст, от него можно перекинуть мостик сразу к нескольким темам. Например, к ложному коану Переслегина. Хотя, изначально, этой цитатой я хотел проиллюстрировать концепцию Воли в сталинской идеологии/мифе, в рамках рассуждений о том, почему Крылов сравнил сталинский СССР с Югом.
P.S. Да, и надо помнить, что тот же "волевизм" был связан с безусловно героическими эпизодами, вроде этого.