Меня тогда увлёк цикл статей Сергея Шипова, посвящённый легендарным шахматным чемпионам. Вот они - Стейниц, Ласкер, Капабланка, Алехин, Эйве, Ботвинник, Смыслов, Геллер, Таль, Петросян, Спасский, Фишер, Карпов, Каспаров, Ананд.
Я представил, как эти тексты читает инопланетянин, понимающий едва ли одно слово из двух, слабо разбирающийся в земных реалиях, и не имеющий ни малейшего представления о шахматах. Там всё время упоминаются какие-то сражения, и наш инопланетянин выработал гипотезу, что речь идёт о некой воинской традиции, что это рассказ о том, как великие воины мерялись силами, как они меняли лицо мира, и как мир менялся вокруг них. Эта ошибочная гипотеза затем влияет на его восприятие текста, заставляя побирать только те трактовки, которые подтверждают первоначальные выводы. Обычное дело, не правда ли?
Итак, наш инопланетянин так и не смог понять, идёт ли речь об индивидуальных поединках между мастерами боя, ритуализированных схватках между отрядами, или о стратегическом противостоянии гениальных полководцев - разные отрывки текста намекали на все три возможности - но он твёрдо придерживается версии, что речь именно о войне, и ни о чём другом. И сама эта трактовка создаёт отдельное повествование, столетнюю историю легендарных мастеров, сменявших друг друга, каждый из которых воплотил какую-то грань воинского искусства.
Я решил посмотреть на эту историю взглядом инопланетянина.
Вот Вильгельм Стейниц, с которого начинается повествование.
"Признанные короли шахмат были и до Стейница. Думаю, Филидор, Лабурдоннэ, Морфи и Андерсен были вполне достойны высокого звания «чемпион мира». Просто никому в голову не приходило формализовать это понятие, закрепить на бумаге, придать ему официальный статус. Эта светлая мысль созревала постепенно. Как на Руси, где было много князей, самые сильные из которых становились лидерами государства, и понадобился не один век для того, чтобы появился верховный князь – царь. Вот таким первым царем шахмат и стал Вильгельм (урожденный Вольф) Стейниц".
Наш инопланетянин знаком с общей теорией феодализма, эту мысль он поймёт. Великие воины были и раньше, но только один смог объединить всех, встать над всеми и провозгласить себя величайшим мастером боя. Теперь о том, что делает воина лучшим среди лучших:
"Чтобы подняться на вершину, необходим исключительный шахматный талант и сильный характер. Все чемпионы мира обладали сильной волей и большим честолюбием. Ими двигало неукротимое желание подняться вверх – вопреки всем трудностям и противодействию конкурентов. Сколько раз история являла примеры того, как потенциально очень сильным шахматистам – порой сильнее чемпионов! – не удавалось встать на высшую ступень, ибо они не могли заставить себя бороться на пределе, показать все, на что способны. У них не было всепоглощающей жажды победы..."
Честолюбие - и всепоглащающая жажда победы.
"Вильгельм Стейниц был исключительно честолюбив! Он посвятил шахматам всю жизнь, ставил перед собой только высшие цели и добился успеха. Начал как практик и яркий тактик, впитавший все лучшие качества Андерсена и Морфи. Например, немецкого кудесника атаки он обыграл в матче 1886 года именно в острокомбинационном стиле. А вот во второй половине карьеры Стейниц зарекомендовал себя выдающимся защитником, аналитиком и мастером позиционной игры, достигнув в ней невиданной доселе высоты. Как это произошло?"
Практик и тактик постепенно превращается в теоретика, аналитика и стратега.
"Стейниц взглянул на шахматы под другим углом, увидев в них больше, чем игру! Будучи еще совсем молодым человеком, он решил ПОНЯТЬ шахматы, разобраться в законах, которые действуют на доске. Подход ученого – теоретика и экспериментатора – позволил ему сделать ряд открытий и поднять понимание шахмат на новую ступень. Выглядело это впечатляюще. Ушел, подумал, вернулся и победил! Снова ушел… Темп жизни в XIX веке был невысок, события развивались очень неспешно и спокойно. Только вдумайтесь: сильнейший игрок мира в самом расцвете сил оставляет выступления в турнирах на 10 лет (1873-1882), после чего возвращается и вновь всех обыгрывает, играя совсем в ином стиле, чем прежде!
Именно в эти годы Стейниц много работал над шахматами, писал, комментировал, анализировал. А потом, в возрасте «под 50», демонстрировал свою лучшую игру".
Что в этом увидит инопланетянин? "Только вдумайтесь: сильнейший <воин> мира в самом расцвете сил оставляет выступления в турнирах на 10 лет, после чего возвращается и вновь всех <побеждает>, <сражаясь> совсем в ином стиле, чем прежде!" Действительно, неторопливый, традиционный мир. Великий мастер может просто уйти, провести десять лет в медитациях и размышлениях о природе войны, а затем вернуться и явить миру своё безупречное искусство.
И именно благодаря Стейницу военное дело из искусства и азартной игры превращается в науку, возникает стройная теория стратегии.
"Не буду подробно описывать, в чем состояли открытия первого чемпиона. По сути, это весь пласт позиционной игры в шахматах! То, что многое до него понимали лишь интуитивно, он сумел четко сформулировать. Такие очевидные ныне понятия, как оценка позиции, предпосылки для атаки, равновесие, были по-настоящему поняты именно во времена Стейница и усилиями Стейница. После него стало возможным изучать и развивать шахматы, ибо они стали наукой со своими законами. Аксиоматика, теоремы и следствия – все, как полагается....
Лично для меня самое восхитительное в Стейнице – его принципиальность. Он никогда не избегал сильных соперников, считал долгом чести отстаивать свои титулы и свои теории за доской... Ах, если бы все шахматисты так относились к своей профессии и к соперникам, как Вильгельм Стейниц!
...Стейниц все-таки выиграл партию жизни, оставив, пожалуй, наибольший след из всех живущих на Земле шахматистов.
И всё же главное достижение Стейница заключалось в другом. Он сделал шахматы наукой!"
Единственным уязвимым местом великого мастера была его вера в собственные абстрактные теории:
"...Спорили отчаянно! Амбиции и азарт приводили к тому, что порой приходилось защищать заведомо проигрышные позиции. Упорство и даже упрямство Стейница в некоторых дебютных построениях, стремление во что бы то ни стало отстоять свои тезисы стоили ему многих проигранных партий. Но именно так – в борьбе – и познавалась истина...
В наши дни любой грамотный игрок знает, что законы позиционной игры, которые работают в миттельшпиле, зачастую не имеют силы в дебюте. Стейниц недооценивал это обстоятельство и постоянно ставил «научные эксперименты» на грани фола!"
"В наши дни любой грамотный <полководец> знает, что законы <стратегии>, которые работают <на войне в целом>, зачастую не имеют силы в <начале операции>. Стейниц недооценивал это обстоятельство..."
И финальным аккордом:
"Как правило, чемпионы оценивают себя даже выше, чем восхищенный их игрой мир. Когда Стейница попросили назвать фаворита предстоящего турнира... он назвал себя и аргументировал это так: «У меня наилучшие шансы, потому что соперники слабее. Мне не надо играть матч со Стейницем, а остальным игрокам – придется!» Эта была бессмертная фраза..."
"Я - Стейниц. Мне не надо сражаться со Стейницом - а вам придётся".
Не знаю, как у вас, а мне представляется такой седобородый старец в восточном духе :). Придворный мастер стратегии, общепризанный гений войны.
Дальше у нас идёт Эмануил Ласкер. Его я бы сравнил с типичным персонажем
slavamakarov'а."Второй чемпион мира. Первый универсальный шахматист в истории. Эмануил Ласкер представляется исключительно здравомыслящим, заслуживающим уважения человеком. Он вырос и сформировался в старом добром XIX веке, но сумел адаптироваться и к более жестким условиям нового века, когда на планету обрушились всевозможные невзгоды – технический прогресс, инфляция, войны, революции, национальная и религиозная рознь..."
Стейниц жил в медленное время, Ласкер же застал рождение нового, быстрого мира. Если уж говорить о любимых героях Макарова, то в этом он схож и с Сайто Хадзиме, и с адмиралом Ито (первый - реальное историческое лицо, второй - персонаж Макарова, созданный на основе реальной фигуры).
"Кроме шахмат он профессионально занимался математикой и философией... Воспитанный на игре на деньги в берлинских кафешках – причем, не только в шахматы(!) – Ласкер с молодых ногтей научился быть гибким и хитрым. В ситуации, когда на первое место вышел его величество результат, выбор стратегии и тактики борьбы с конкретным соперником имел первостепенное значение. Именно тогда, играя в клубах табачного дыма в «Чайном салоне» и «Кайзерхоф», молодой Эмануил научился хладнокровно использовать слабости соперников, подчинять все свои желания одной единственной цели – достижению победы.
Чтобы добиваться успеха, Ласкеру надо было достаточно хорошо играть в любом стиле и в любой позиции. Как ему это удалось? Я не знаю ответа – в книгах о его учителях почти не пишут. Конечно, он внимательно анализировал партии сильных игроков. А, скорее всего, жизнь научила! Проиграв пару пфеннигов, изучал свои ошибки и на следующий раз играл сильнее".
Ласкер начинал с самых низов, с боёв на деньги. Его учителя неизвестны, скорее всего, свой стиль он выработал самостоятельно. Его главный вклад в стратегию состоял в принципе "воевать не с позицией, а с соперником" (персонаж Макарова!):
"Если Стейниц руководствовался своими шахматными теориями, понятиями, что есть хорошо, и что есть плохо, и по большому счету не обращал внимания на качества соперника, то Ласкер действовал строго наоборот: никаких абстрактных императивов, играть так, как необходимо для победы! Для этого ему пришлось стать универсалом в шахматах. Против атакёров Эмануил сушил игру и грамотно вел эндшпиль, против людей с плохим счетом бросался в осложнения и жертвовал фигуры, против умелых стратегов нарушал позиционное равновесие, стремился к позициям с нестандартной структурой и даже с нестандартным соотношением материала.
Стейниц и другие представители старой школы искали за доской сильнейший ход, а Ласкер – ход, наиболее неприятный для соперника. Конечно, эти понятия пересекаются, ведь объективная сила хода – достаточно большая неприятность для соперника. Но иногда куда эффективней оказывается решение неожиданное, меняющее ритм игры, которое вынуждает оппонента менять планы и решать необычные задачи. Не каждый игрок способен на это...
И на высоком уровне – в битвах за чемпионский титул – он выбирал шахматное оружие строго «по сопернику»... Ласкер очень успешно использовал в борьбе психологические факторы. Он проповедовал принцип «угроза сильнее ее исполнения» и на доске, и за ее пределами. Важно вывести соперника из состояния равновесия, заставить его ошибаться!
Итак, главный шахматный козырь Ласкера состоял в отсутствии слабостей, в универсальности".
Практика - критерий истины, хорошо то, что позволяет победить. Лучший ход тот, которого противник не ждёт. Психологические факторы играют важнейшую роль и на поле боя, и за его пределами. Что могла противопоставить этому старая школа со всеми её принципами?
"Конечно, первого чемпиона мира Ласкер обыграл в матче за шахматную корону, в первую очередь, за счет молодости. Крепкое здоровье, высокая концентрация, минимум явных ошибок, ровная игра на длинной дистанции – эти вековечные преимущества молодости не могли не сказаться. Но и в дальнейшем, в борьбе со сверстниками и более молодыми соперниками, Ласкер доказал правомерность своего чемпионского титула".
А ещё... когда придёт время, надо суметь просто уйти.
"Ласкер всегда четко оценивал ситуацию. Как не отметить его очень мудрое решение в начале 20-х годов отказаться от честолюбивых замыслов вернуть себе чемпионскую корону. Пускай молодые борются – здоровье дороже! Это решение позволило легендарному маэстро сохранить силы, нервы и просто играть в шахматы. Помимо непревзойденного по продолжительности 27-летнего чемпионства, Ласкер достиг небывалой для шахматистов тех лет длительности жизни. И это на столь вредной работе: с большими нервными нагрузками, бесконечными переездами, плохим питанием, контрастами климата и т.д. и т.п."
"Ласкер достиг небывалой для <воинов> тех лет длительности жизни. И это на столь вредной работе: с большими нервными нагрузками, бесконечными переездами, плохим питанием, контрастами климата и т.д. и т.п." - инопланетянин увидит здесь авторскую иронию. Действительно, вредная работа у военных, вредная!
Третий чемпион мира, Хосе-Рауль Капабланка. Стейниц - это Теория, Ласкер - Практика, а Капабланка - Дар.
"Ярчайший природный талант во всей истории шахмат. Если разделить высоту его полета на шахматном небосклоне на затраченный труд, получится наивысший коэффициент полезного действия, который когда-либо был. Великий кубинец очень мало занимался шахматами и даже утверждал, что у него дома нет фигур и доски! Он просто приходил на тур, играл – и побеждал".
Воин, избранный Небом. Он не тратил время на изнурительные тренировки; говорят даже, что он не держал в доме оружия, и брал его в руки только на поле боя. И побеждал, побеждал раз за разом.
"Капабланка прежде всего был практиком. За счет колоссальной интуиции он мог за доской разобраться в сложных позициях, которые соперники анализировали дома...
Стиль игры, способ мышления Капабланки можно охарактеризовать кратко: полет бабочки. Благодаря огромному таланту Капабланка принимал сложнейшие решения интуитивно, без большого счета, и очень быстро! Поэтому-то и возникало ощущение легкости в игре. Короткую тактику видел он безошибочно, а глубоко «не копал»! Хосе Рауль чувствовал, какой ход хорош, какой – плох. Варианты приходили потом, по ходу дела. Долго думать кубинец не любил, да и не факт, что это сделало бы его игру сильнее. В цейтноты не попадал, сил тратил немного – эти обстоятельства играли важную роль на длинной турнирной дистанции.
В те далекие времена шахматисты в основном играли довольно медленно, и на их фоне скорость Капы производила особое впечатление...
Вспоминая Капабланку, в первую очередь говорят о его безупречной технике и позиционном мастерстве. Эти сильные стороны кубинца опять же проистекают от мощи его интуиции и короткого, чистого счета. Именно короткая тактика является той нитью, из которой можно соткать хорошее позиционное полотно. Можно провести ясный стратегический план, не столкнувшись со случайным контрударом. И именно эта компьютерная ясность мысли позволяет играть внешне очень просто, но сильно. Все мы знаем, что всё гениальное – просто.
Есть и другой, менее известный афоризм, который очень подходит для Капабланки: «Усложнять просто, упрощать сложно!» Хосе Рауль умел исполнять сложную игру шахматы как простую гамму. Игра Капабланки – это легкость и изящество Моцарта".
Итак - великий дар, невероятная скорость, безупречная техника и колоссальная интуиция. Его стиль - полёт бабочки. Это поэт, гений боя.
А затем на горизонте показался Алехин.
"Четвертый чемпион мира – фигура яркая и трагическая. Он прошел труднейший жизненный путь: участвовал в военных действиях, перенес ранения, был в тюрьме и чудом избежал расстрела, сменил много стран, в одиночку боролся с ударами судьбы, умер в нищете и забвении. Но в истории шахмат остался как великий и непобежденный чемпион!
...Необычайные счетные способности и мощная энергетика сделали Алехина одним из лучших атакеров во всей истории шахмат. Количество пожертвованных фигур и заматованных королей соперников в его партиях подсчету не поддается".
Воин. Разрушитель. Победитель.
"Алехин регулярно выезжал с гастролями в разные страны мира, давал грандиозные сеансы, в которых набирал большой процент очков. Легендарными стали его сеансы вслепую. Даже в наши дни люди смотрят на этот жанр шахмат с безмерным удивлением – мол, как это он может так играть, не видя позицию? Это чудо! А вот Александр Александрович в своем рекордном сеансе одновременно сыграл 32 такие партии. Феноменальный выброс энергии! Выдержать такую нагрузку может только уникальный шахматный мозг и очень здоровый человек.
Надо понимать, что при всей своей комбинационной мощи и энергетике Алехин никогда не стал бы чемпионом мира, если бы не был достаточно силен во всех компонентах шахмат. Его подготовка к матчу с Капабланкой – это классический, непревзойденный пример фанатичной преданности своему делу и умения изменить себя. Чтобы победить кубинца, надо было научиться играть на его поле – в спокойных маневренных позициях, в скучных эндшпилях. Партии матча наглядно показывают, какой титанический труд был проделан русским чемпионом, насколько серьезно и критически он проанализировал свое творчество, как метко он выявил свои недостатки и сумел подняться на новую ступень. Ведь в Алехина до матча никто не верил. Никто, кроме него самого! Капабланка тогда был Богом шахмат, его соперник – скорее, рабочей пчелой. Как известно, всё познается в сравнении. Так вот чисто шахматные таланты этих двух чемпионов, на мой взгляд, несравнимы. Но за счет воли и целеустремленности Алехин сумел, что называется, сделать себя. Сумел стать сильнее, чем ему было дано!"
Скажите, кто ваш бог войны, и я скажу, кто вы. Алехин творил невероятные вещи, крушил противника за противником, устраивал показательные бои против нескольких соперников одновременно, бился с завязанными глазами и т.д. Уникальная энергетика, несравненное воинское мастерство и воля к победе, идеальная физическая форма. И при этом, его считали простой рабочей пчёлкой, серым трудягой, в него никто не верил. Капабланка же казался воплощением самого бога битв - Капабланка, у которого дома даже не было оружия! Все ставили Поэта выше Воина - но Воин победил.
"Как оказалось, легкость в игре несовместима с колоссальным нервным напряжением и огромным объемом работы – это все равно, что играть на флейте, крепко зажав ее в мускулистых руках, негнущимися пальцами. Поэтому в Буэнос-Айресе (1927) чемпион мира не смог одолеть претендента Алехина, хотя по таланту и превосходил его. Попытки напрячься в трудной спортивной ситуации приводили к тому, что в игре начали появляться несвойственные прежде просчеты и позиционные ошибки. Полагаю, Капабланке для выигрыша матча надо было полностью отрешиться от важности момента и просто играть в шахматы. Увы, и это убедительно доказывает история шахмат, достичь такого состояния почти невозможно..."
Нельзя удержать флейту в напряжённых руках. Ярость взяла вверх над талантом.
(продолжение следует...)