avva устроил эпический опрос на тему воспоминаний о "Празднике советской демократии". Я с этим явлением знаком только по воспоминанием родителей, но, кажется, успел в несознательном возрасте зацепить какие-то последние советские выборы... мы с дедушкой ходили, что-то такое смутно помню... ладно.Но, короче, дело было так. Советские вожди узнали, что в Америке есть такой ритуал - люди получают бюллетень, а затем кидают его в урну. И потому Америка - самая сильная страна, авианосцы на всех морях, магазины от товаров ломятся. Не знали советские вожди, в чём смысл этого ритуала, но ведь работает же! И решили они завести такой же обычай в своей стране. Ведь если тщательно воспроизводить этот ритуал, то рано или поздно, но появятся в небе голубые вертолёты, и волшебные американцы опустят на прилавки двести сортов колбасы (как то было обещано в Священном Писании советского человека, "Книге о вкусной и здоровой пище").
...Конечно, никаких американцев так и не появилось. Но ведь обычай был красивый! Люди принимали участие в празднике, радовались, покупали себе ритуальный товар в форме сервелата, или там книги какой.
Хотя, если честно, советское общество нельзя считать чистым примером карго-культа. В этом его уникальность. Мы можем обсуждать понятие "карго-культ", шутить на тему "обратного карго-культа", но как назвать ситуацию, когда белых людей заставляют принимать участие в строительстве соломенного самолёта, потому что этого требует религия дикарей, однажды захвативших власть? При том, люди-то понимают, что это профанация, и ненастоящий самолёт никогда не полетит.
Вот характерный эпизод из мемуаров Шепилова, "Непримкнувший":
"За 8 лет моего пребывания в депутатах Верховного Совета СССР не было ни единого случая, чтобы какой-либо депутат по какому-либо вопросу даже в стадии обсуждения высказался отрицательно по проекту, а тем более проголосовал бы против или хотя бы воздержался от голосования. Не было такого случая ни до меня, ни после меня. А если бы такой случай произошел, если бы по проекту, внесенному на сессию Сталиным, Хрущевым или любым другим руководителем кто-то из депутатов высказался или проголосовал против или даже воздержался при голосовании, то он был бы объявлен антипартийным человеком или душевнобольным. Поэтому с таким неизменным и абсолютным единодушием обсуждаются и решаются на сессиях все вопросы.
В свободное от заседаний время депутатов хорошо и бесплатно кормят. На время сессий обычно организуется выставка промтоваров или открывается магазин, где депутаты могут приобрести дефицитные вещи: шерстяные кофты, обувь, продукты и пр. По вечерам депутатов водят на спектакли.
На пятый или шестой день сессии без каких-либо обсуждений, вопросов, персональных отводов, единогласно утверждаются все указы, принятые между сессиями, а на первых сессиях после выборов открытым голосованием избирается Президиум Верховного Совета СССР и утверждается правительство — Совет Министров СССР. Нагруженные покупками, депутаты разъезжаются по домам до следующего года.
(...)
Сессия двигалась вперед с равномерностью и безупречностью идеально отлаженного механизма, действующего на холостом ходу. Помощники же время от времени подносили нам папки с бумагами, требовавшими срочного рассмотрения.
Вдруг Георгий Константинович [Жуков] обратился ко мне с вопросом:
— Слушай, Дмитрий Трофимович, ты у нас теоретик, разъясни мне пожалуйста — зачем мы каждый год устраиваем такую петрушку?
— Какую петрушку?
— А вот такие сессии. Ведь все мы люди занятые. У каждого дел по горло. Зачем же мы отрываем тысячи занятых людей на такие сессии, которые ничего на деле не обсуждают и ничего не решают? Кого мы обманываем?
Я перевел это в шутку:
— Ты, Георгий Константинович, говоришь, что я теоретик. А ведь это вопрос не теоретический, а организационный. Поэтому задай его Хрущеву.
Мы посмеялись. Посмеялись, конечно, горьким смехом".
