Теперь мне хочется писать о шахматах и стратегии, как обычно. Ну есть же вечные темы!
Заоно прочёл переводную статью одного француза. Французы - инопланетяне, как говорит
arishai."Ведь игра в шахматы на самом деле создана не для того, чтобы в нее играть. А для того, чтобы воображать. Воображать ход фигур и структуру шахматного поля. Воображать порядок мира и судьбы человеческие. Воображать, как это делали в Средние века, все то, что скрывается за внешней видимостью существ и вещей".
Наверное, в глубине души я тоже так думаю, я же в них не играю. Но как можно об этом писать прямым текстом!
Отметьте, что у французов шахматный слон - это шут. У англичан и немцев - епископ. Поэтому я говорю, что в западной культуре эта фигура связана с интельской стихией Воздуха. (В курьерских шахматах слон был лучником, но это всё равно тот же Воздух. :))
Как и я, этот автор любит проводить параллели между между социумом и его играми. Правда, мне не все его выводы понравились, и в паре мест мне показалось, что он передёргивает и привирает. Ну, с фактической точки зрения. Хотя, похоже, мы читали одну Википедию :-D.
Да,
arishai сказала, что, судя по фразе: люди - разумные существа, способные к рефлексии и выработке рациональной стратегии, я слишком добрый. Так вот, автор со мной несогласен:"Шахматы, как мы уже знаем, восточная игра, рожденная в Индии, видоизмененная в Персии и преобразованная арабами. Не считая ее символического родства с военным искусством, все или почти все в ней чуждо для христиан, живущих на рубеже второго тысячелетия. И чтобы принять эту новую игру, необходимо существенно ее переосмыслить, приспособить к западному мышлению, придать ей вид, который бы в большей степени согласовывался со структура ми феодального общества. Процесс этот, разумеется, растянулся на несколько десятилетий, и это объясняет тот факт, что нарративные и литературные тексты XI–XII веков, рассказывающие о шахматах, столь неопределенны, невнятны и противоречивы относительно правил и способа игры (Mehl 1990: 127–133).
Прежде всего христиан смущает само развитие шахматной партии и ее финальная цель — добиться победы и поставить королю противника «мат». Такое поведение совершенно противоречит обычаям феодальных войн, где не было принято брать в плен или убивать королей и где битвы в действительности не были решающими ни в том, ни в другом смысле. Все заканчивается, когда наступает ночь или приходит зима, а не когда противник оказывается разгромлен; такой вариант развития событий бесчестен и достоин презрения. Важно не победить, а сражаться. Это отчетливо видно на примере турнира, подобия войны, когда по завершении каждого дня победителем объявляется тот рыцарь, который проявил себя как лучший боец, а не тот, который разбил всех своих противников. Фактически шахматная партия похожа на сражение, а не на войну: для христиан XI–XII веков это две разные вещи. Настоящие сражения случаются редко и функция их близка к той, что выполняет божий суд: они разворачиваются согласно ритуалу, имеющему почти литургический характер, и заканчиваются божественной санкцией. Напротив, война состоит из нескончаемых боев между маленькими группами, из беспрестанных налетов, безрезультатных стычек, случайных набегов, поисков поживы. Это ритуал совсем другого свойства, он организует повседневную жизнь и составляет смысл существования сеньора и его рыцарей. В отличие от сражения, война имеет мало общего с шахматной партией.
Однако на рубеже XII–XIII веков ситуация меняется. Во-первых, борьба с неверными постепенно привила христианам привычку и вкус к сражениям, и в июле 1214 года развернулось первое настоящее великое сражение между христианами Западной Европы — битва при Бувине. Отныне феодальная война изменилась, появились «национальные» войны, а между игровой тактикой и тактикой военной наметилось более тесное сходство".
Средневековые европейцы были настолько ТУПЫМИ, что даже не могли понять смысл шахмат. Играли, да, но суть не улавливали.
"Эти правила объясняют, почему партии были долгими и не очень оживленными. Они больше состояли из череды «поединков» фигуры с фигурой, нежели из широкомасштабных, стратегически продуманных сражений, разворачивавшихся на всем шахматном поле. Но это вовсе не смущало игроков феодальной эпохи, которые привыкли участвовать в стычках небольшими отрядами и даже в единоборствах и для которых главным была не победа, а игра. Как и в других аристократических практиках — например, в охоте, — ритуал важнее результата. Кстати сказать, до конца XII века, если верить литературным текстам, партия, совсем как феодальная война, не обязательно заканчивалась победой или поражением одной из армий: если королю поставлен мат, его перемещают на одну или на несколько клеток и игра возобновляется. Брать в плен или убивать короля противника, пусть даже символически, в каком-то смысле подло, низко и даже смешно. Победитель, ежели таковой имеется, не тот, кто поставил противнику мат, а тот, кто, как на турнире, наносил более красивые удары (Pastoureau 1990: 37–39)".
А я слышал, что это просто было такое правило - один раз за игру король имел право телепортироваться на любую свободную клетку, в том числе - из-под шаха. Но кто знает, кто знает...
Вдруг эти люди действительно всё время думали только о красоте и благородстве? И ещё, они были ТУПЫМИ и не понимали шахмат? Кто я такой, что их судить - или судить об этом?
