Но победителем моего мини-рейтинга стал генерал Паттон:
"The Russians are mongols. They are Slavs and a lot of them used to be ruled by ancient Byzantium. From Genghis Kahn to Stalin, they have not changed. They never will and we will never learn, at least, not until it is too late."
Круто взяв быка за рога, Паттон сразу начал с взаимоисключающих параграфов. Русские - это монголы. Они - славяне. Ну и конечно, они находились под властью древней Византии, от Чингисхана до Сталина.
Если переделать это высказывание в реплику про болгар, в нём даже появится смысл. "Булгары - тюрки. Болгары - славяне. После падения Первого болгарского царства, значительная часть Болгарии попала под власть Византии. От хана Аспаруха и до коммунистических лидеров, болгары..." и т.д.
Ну да, Паттон любил историю. Только он её не знал. Зато он прочёл целых две книжки, те, что были с картинками.
И понятно, что думал он в этот момент о другом. Монголы, византийцы, славяне, один чёрт, Азия. Прекрасная светловолосая рабыня в прозрачных шёлках танцует перед суровыми воинами-повелителями "с раскосыми и жадными глазами", и колокольчики на её ножном браслете тонко позвякивают: "дзинк", "дзинк". Звук этих колокольчиков и заполнял собой всю черепную коробку Паттона.
(Это один из базовых англо-американских мифов, Норман об этом много писал. Ну там знаете, гордая западная женщина, недавака и динамистка, попадает в руки восточного дикаря, который быстро объясняет ей, что холодность - это роскошь, которую она больше не может себе позволить. Серьёзно, был такой любовный роман, "Шейх" называется, его ещё экранизировали потом, кажется.
...Или, наоборот, белый джентльмен приезжает к этим нецивилизованным товарищам и быстро становится у них крутым воином и большим человеком. Иногда эти два сюжета объединяют в один - он и она знали друг друга и раньше, и тогда она строила из себя неприступную недотрогу, но теперь они к востоку от Суэца, и он стал гордым воином-повелителем, а она - его пленница, etc.)
А Паттон, на самом деле, интересным перцем был, давно хочу про него написать, но повода никак не найду. Это пример человека, который всю жизнь сознательно пытался стать героем бога войны. Иначе говоря, своей жизнью он пытался выразить то, что Говард описывал в своих книгах. А успеха достиг лишь частично - бог войны не подарил ему смерти воина, а просто убрал с доски, как фигуру, ставшую вдруг ненужной.